Современная пьеса
Размышления после спектакля
Обычно чеховского «Лешего» рассматривали как черновик «Дяди Вани», и отсвет знаменитой пьесы в той или иной степени имел место при постановках спектаклей о Войницком и Елене Андреевне, Серебрякове и Соне. В рижском ТЮЗе пошли по другому пути, памятуя о том, что сам автор, создавая своего «Лешего», не думал о последующей трансформации и пьесы и ее героев. Режиссер А.Шапиро увидел в «Лешем» произведение по-своему замечательное и чрезвычайно современное. Современное прежде всего для зрителя молодежного, стоящего перед выбором жизненного пути. Довольствоваться тем, что есть, или заставить душу трудиться во всех сферах жизни – деловой, общественной, личной – вот та проблема, что прочитана театром и в пьесе в целом, и в судьбе ее главного героя. Проблема, хочется повторить, чрезвычайно современная и выраженная, что очень важно, художественно убедительно.
Ряды стульев на авансцене. Каждый участник спектакля занимает свое место, как бы прирастает к нему. Дерзкая, дразнящая, чуточку водевильная музыка (композитор О.Эхала) сопровождает появление героев, которые ведут разговор и друг с другом и в пустоту, входят в образ и чуть-чуть «выходят» из него. Почти каждый персонаж немного шантажирован. Генерал чересчур громогласен, а Дятин слишком застенчив, Желтухин слишком обидчив, а Юля явно глуповата, Серебряков (при том, что он совсем не стар, с Войницким они кажутся ровесниками) подчеркнуто респектабелен, а Соня эмансипирована, главный же герой слишком юн. Особняком с самого начала режиссером поставлены две фигуры. Это Войницкий и Елена Андреевна. Одномерности в них нет, есть сочетание усталости и тоски, серости существования и надежды. Весь первый акт играется на грани фарса. Перед нами предстает групповой портрет ординарных людей в невыразительном интерьере с полустертыми призывами подписываться на произведения Гаршина и… Чехова (художник М.Китаев).
Во втором и третьем актах в этом групповом портрете зрителю удастся рассмотреть отдельные лица, отдельные судьбы, а фарс обернется драмой. Игра в болезнь как форма поведения и сносного существования у Серебрякова (Ф.Дейч). И умение нести свой крест у Елены Андреевны ( И. Федорова), добровольной мученицы в семейном кругу. Попытка вырваться из этого круга и грустное возвращение. Тихий бунт Войницкого, завершившийся обдуманным и хладнокровным самоубийством. Герой В. Плюта совершает его не в состоянии аффекта, оно – результат трезвого анализа. Каждое поражение Войницкого подтверждает тот диагноз, который он поставил себе давно, еще до начала пьесы. В спектакле все сгущено, все на пределе, и все разрешается гибелью Войницкого.
В последнем акте режиссер повторяет уже знакомую нам композицию со стульями. Происходит примирение всех со всеми и с самими собой. И только один Леший (В.Запорожский) на «свой» стул не сядет. Все зовут его, манят, а он не идет. Он единственный, кто понял смысл гибели Войницкого, причастность всех остальных к ней. Как и все, он тоже верил грязной сплетне о Войницком и Елене Андреевне, потому что леший и в нем сидел. В.Запорожский не упрощает и не усложняет своего героя. Он дает нам понять – суть не в том, что ты делаешь (это для Серебрякова важно!), суть в нравственности твоего героя, в праве судить других. Такой путь проходит молодой человек в этой пьесе.
Рижский ТЮЗ поставил пьесу не раннего Чехова и не позднего. Он поставил Чехова сегодняшнего. Интересно, безотрывно смотрится эта пьеса, и нужна она именно сегодня.
Е.Коток,
Кандидат философских наук.
